…
На каждого читателя
Уже по два писателя:
Который не прозаик,
Наверняка – поэт.
(Г. Гуревич: из “Песенки израильских пенсионеров”)

То, что “бумага все вытерпит”, мы давно знаем, но, тем не менее, в самодеятельном творчестве есть масса интересного, тем более в таком штучном товаре, как мемуары. Этот глас народа позволяет нам, читателям, заглянуть в Былое и погрузиться в Думы документально и без прикрас, правда, только в том случае, если автор честен и правдив. Таким автором в Араде является Герман Гуревич – ленинградский репатриант девяностых. Имея за плечами могучий опыт работы на Кировском заводе, в конструкторско-технологическом бюро и Ленэнергоремонте, Герман, несмотря на то, что прибыл в Израиль в возрасте (почти шестьдесят), когда на работу по специальности трудно претендовать, уже через год работал инженером на “Заводах Мертвого моря”. Инженер-изобретатель Гуревич, будучи уникальным специалистом, более десяти лет занимался на этих предприятиях мониторингом механических систем и диагностикой машин, предотвращая неисправности и аварийные ситуации, возникающие вследствие вибраций. Кроме научных публикаций в американских и российских изданиях, Герман писал стихи, прозу и занимался переводами стихов с английского.

Эту часть своего творчества публиковал в альманахах Беер-Шевы и Иерусалима. В 1999 в Араде выпустил первую авторскую книжку “Посредством магии имен” (стихи, переводы). И вот в августе новая книга – “На Путиловском заводе запороли конуса…” Проза, стихи, пьеса. О прошлом и будущем, о случайном и неизбежном, об антисемитизме в СССР и социализме в Израиле, об истории и науке, о спорте и о том, что мужчин связывает с женщинами – обо всём легко, с юмором и интересно!

Нет сомненья, мемуарная часть – это исторический факт для всех тех евреев, кто инженерил в шестидесятые – девяностые прошлого века на советских предприятиях, в конструкторских бюро, НИИ в ранге молодого специалиста и до … самых производственных или научных высот. Читая эту часть книги, я буквально вернулся в свое прошлое – НИИ в Ленинграде, затем в Ташкенте и за часик перевернул странички двадцатилетней истории. Все написанное узнаваемо, четко и без прикрас. Даже ненормативная лексика из уст персонажей, непривычная для уха интеллигента тех лет, настолько органично вписана, что не вызывает брезгливых ощущений и сочно расставляет все на свои места. В своем повествовании автор честен и не выдаёт себя за непримиримого борца с Советской властью, его диссидентство на неподсудном уровне мелкого хулиганства, да ещё под маской то ли Обломова, то ли Швейка.

В пьесе «История с точки зрения женщины» действуют Александр Македонский и его
современники, а некоторые исторические несообразности оправданы названием самой пьесы. Написать пьесу автора подтолкнуло высказывание историка и востоковеда И.М. Дьяконова: “история была до Александра Македонского, после него – газета”.
В эпилоге пьесы:
…Жрецы, политики, поэты –
Никто бесследно не уйдёт,
И вам останутся газеты,
Молитвы, песни, анекдот!
Какою славой кто увенчан,
Понять не каждому дано.
Но, что зависит всё от женщин,
Известно, в принципе, давно.

Пьеса обильно, но в меру начинена зонгами, и было бы интересно увидеть ее со сцены, о чем давно мечтает и сам автор, не теряющий надежды заинтересовать какой-либо театр этой постановкой.

Из прозы: – А почему такой слабый иврит? Так это счастье для “Заводов”.
С хорошим ивритом я бы лекции читал в Технионе.

Ты много о себе воображаешь, на твою зарплату можно трех инженеров взять.
– Ну, конечно, три второразрядных штангиста в сумме могут поднять вес больше
чемпиона, но даже десять шахматистов второго разряда никогда не выиграют у гроссмейстера.

Из «Песенки о третьем тысячелетии»:
На дворе тысячелетье,
Очень трезвое, грустит.
Мы спросили: – Будешь третьим?
(В смысле выпить-закусить).

Из Запасника:
Портье в отеле: – Вы вместе или по отдельности? Филолог (с дамой): – Пока через черточку.
Неокретинизм – напрвление в искусстве ХХ1 века.
Цветок Иван-да-Марья по- испански: Мари-Хуана.
Любит думать, но плохо соображает…
Бывший вундеркинд и в 70 лет умен не по годам.
Лицо мужского пола.

Сочетание жизнерадостного юмора, обилие цитат и серьёзных философских размышлений делает эту книжку библиотечной, к которой читатель, безусловно, еще вернется не один раз, и я вместе с ним.