Уроки Песаха: Солдат с очень чистой винтовкой, или таки зачем мы вышли из Египта

Вместо предисловия  ПРИТЧА, которую я услышала от своего учителя и супруга
Эта история действительно имела место – примерно в конце Второй Мировой войны. Где-то на Дальнем Востоке (в южной его части) столкнулись японская и американская пехота. В результате кровопролитного боя почти все японцы погибли. Остался в живых один человек; ему удалось спрятаться в лесу и дождаться ухода американцев. Потом он заблудился в джунглях, да и идти ему, собственно, было некуда – вокруг были враги. Так он и остался в джунглях. Нашли его через 30 лет.

Бедняга мало напоминал бравого воина. Он был совершенно гол, всю его одежду составляла набедренная повязка из пальмовых листьев. Питался он кореньями и плодами, которые находил в месте своего обитания – так же, как местные обезьяны. Но… его винтовка была идеально надраена! Свою форму и даже нижнее белье он, оказывается, постепенно изорвал на мелкие лоскутки, которыми в течение 30 лет ежедневно тщательно начищал оружие, выданное ему самим Императором. Видимо, именно благодаря этому ему удалось сохранить человеческий облик.

Придет ли кому-нибудь в голову, анализируя эту историю, сказать, что главное назначение солдата – это чистить винтовку?

Вряд ли. Всем очевидно, что назначение солдата – выполнять боевые задания; для эффективного выполнения боевых заданий нужно участвовать в учениях и тренировках; а чистка винтовки – это вещь нужная, но побочная, далеко не центральная. Скажем, если перед солдатом стоит выбор – бежать куда-то со срочным поручением или садиться чистить винтовку, то очевидно, что сначала нужно выполнить срочное поручение.
Другое дело, когда солдат оказывается один в джунглях.
В джунглях он – не солдат. Он не имеет возможности выполнить ни одной функции солдата. Он не имеет возможности сохранить внешность солдата. Он потерян и запуган; его дух – не солдатский дух.
Что ему остается для того, чтобы сохранить в себе хотя бы память о том, что он на самом деле солдат? Держаться за то немногое, что у него осталось – за винтовку, с которой он в будущем, может быть, снова сможет принимать участие в боевых действиях.

Именно в таком плачевном положении были (и находятся) евреи в последнем двухтысячелетнем изгнании
Каждая община, живя в чужом и враждебном окружении, сформировала для себя систему обычаев, затрагивающих различные ритуальные сферы жизни. Выполнение Торы в нормальном смысле было невозможно: Тора дана свободному, ментально и физически независимому народу, живущему на своей наследной земле в собственном независимом государстве с определенными институтами управления. Настоящая, аутентичная Тора осталась в ностальгической песне “Ле-шана аба бирушалаим…”.

Настоящая Тора предполагает, что ее носители материально и физически не зависят от своего окружения. Настоящая Тора требует наличия в каждом еврейском селении суда Торы, обладающего инструментами исполнения своих приговоров и не подконтрольного посторонним структурам. Настоящая Тора – это современная, актуальная система законов, корректируемая в каждом поколении Верховным судом Торы, единым для всего народа и обладающим соответствующим авторитетом и полномочиями, а также инструментами контроля. Всего этого не было и нет. Для того, чтобы сохранить “образ солдата” хотя бы в душе, евреи уцепились изо всех сил за то немногое, что у них осталось. Общинные обычаи, “идишкайт” срослись с понятием “еврейство”.

И вот стены гетто рухнули…

Перед евреями открылись двери университетов. Их уравняли в правах. В конце-концов даже подарили собственное государство. Враждебные джунгли обернулись ухоженным парком. Выживать больше не нужно.
Будет ли спасенный из джунглей солдат продолжать чистить свою винтовку?
Нет – если его целью было простое выживание.
Да – если он четко знает, для чего он стал солдатом; если он помнит, какова его настоящая задача; если он понимает, что для качественного выполнения этой задачи его винтовка должна быть в хорошем состоянии. В этой ситуации чистка винтовки для него перестанет быть самоцелью и смыслом жизни, она займет подобающее ей место – место вспомогательного, второстепенного действия, “оформляющего” его солдатские будни.

Бедой еврейского народа стало то, что он потерял свою задачу. Он сконцентрировался на выживании; когда острая необходимость выживать отпала, он отбросил вместе с ней свою “винтовку”. Она осталась в руках только тех, кто продолжает выживать – уже во враждебной среде светского Израиля. И выполняет все ту же функцию спасительной тростинки утопающего.

Сделать из нас настоящий Народ Израиля, тот самый, который вышел из Египта и получил Тору на горе Синай, может только возвращение на наше знамя той Цели, ради которой мы созданы как народ.
Для чего мы стали народом? Какова наша настоящая задача?

“...Так скажи дому Яакова, и сообщи сынам Израиля: вы видели, что Я сделал с Египтом; а вас Я поднял на орлиных крыльях и привел вас к Себе. А сейчас – если будете Меня слушаться и хранить завет со Мной, то будете Мне избранными из всех народов, потому что вся земля принадлежит Мне; а вы будете у Меня государством священников и святым народом – вот что скажи сынам Израиля” (Шемот 19:3-6).

Так вот для чего, оказывается, был создан народ Израиля – быть государством священников и святым народом! Другими словами – быть светочем духовности и примером для подражания для народов мира, как на личном, так и на общественном и государственном уровне.

(Слово “коэн”, которое я перевожу как “священник”, означает не “плешивый батюшка с кадилом”, а “служитель”, исполнитель определенных обязанностей. В узком смысле “коэн” – это тот, кто приносит жертвы в Храме и обучает народ Торе. В данном контексте это слово означает, что каждый еврей несет личную ответственность за исправление мира и человеческого сообщества).

Для выполнения этой миссии нам дан инструмент – Тора.

Тору нужно учить и знать; но знание Торы, как и знание воинского устава, не является ценностью само по себе – оно имеет ценность только как инструмент выполнения нашей миссии.

Заповеди нужно выполнять; но выполнение заповедей, как и выполнение приказов командира, не является ценностью само по себе – оно лишь является правильным путем к выполнению “боевой задачи”.

Что же касается общинных обычаев, то они, как чистка обмундирования, создают “атмосферу военного стана”, мобилизуют, заставляют быть в форме. В этом их ценность в ситуации, когда в них больше не нуждаются как в средстве выживания. Разделяют ли они народ на отдельные группки? Не больше, чем нашивки разного цвета у представителей разных родов войск – В СЛУЧАЕ, КОГДА ОНИ НЕ ПОДМЕНЯЮТ СОБОЙ БОЕВУЮ ЗАДАЧУ.

Нельзя делать ценность и самоцель из второстепенного средства

Однако, и другая крайность видится неверной: непримиримая борьба с общинными обычаями. Заявление о том, что, не покончив с обычаями, мы не сможем стать единым народом и построить Храм, исходит из того же неправильного постулата, что обычаи и закон Торы равнозначны. Те, кто так считает, забывают о том, что в Храм вело, по некоторым источникам, 12 врат – по числу колен Израилевых. У каждого еврея своя дорога к Храму.

(Не говоря уже о том, что, отказываясь от обычая одной общины, мы неизбежно начинаем следовать обычаю другой:))

Определенная сложность возникает у людей, которые недавно начали соблюдать заповеди, и у тех, кто полагается на поведение своего окружения и не уделяет сам достаточно времени изучению Торы. Где граница между обычаем и заповедью? За что имеет смысл “разбивать лоб”?

В законах Песаха таких ситуаций особенно много.

Можно было бы подробно объяснить все современные проблемы и вопросы, возникающие в связи с законами Песаха, но это был бы отдельный фундаментальный труд. В рамках же небольшой статьи можно упомянуть только один, но достаточно емкий отличительный признак – что выполнять стоит, а к чему нужно отнестись с осторожностью.

Говорит Тора:

“Смотрите, я научил вас заповедям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой; это надо будет выполнять в стране, в которую вы идете, чтобы унаследовать ее. И храните ее [Тору], и выполняйте, потому что она – мудрость ваша и разумность ваша в глазах всех народов, которые услышат обо всех этих законах и скажут: только мудрым и разумным может быть этот великий народ”! (Дварим 4:5-6).

Отношение к нашему поведению со стороны посторонних (других народов, или светских евреев) может стать “лакмусовой бумажкой” того, является ли то, что мы делаем, настоящей Торой. Тора, по определению, является Божественной мудростью. Не все, конечно, мы понимаем в полном объеме, и мы не должны немедленно изменять свое поведение только из-за того, что кто-то не видит в нем смысла. Подозреваю, что средневековые европейцы смеялись над евреями, совершающими омовение рук перед едой (постановление древних мудрецов Верховного суда), недоумевая при этом, почему еврейские общины спасались от эпидемии чумы и черной оспы, которая косила целые нееврейские города. Есть вещи, смысла которых мы не понимаем и по сей день.

Но если поведение религиозного еврея видится со стороны не только нелогичным, но откровенно глупым и асоциальным – это сигнал тревоги. Тора ли это? Очевидно, нет. Может ли исправить мир человек или общество, с которых соседям не хочется брать пример? Очевидно, что нет.

Леса не бывает без деревьев; но тот, кто за деревьями не видит леса, рискует заблудиться в трех соснах и забыть, что он вообще тут делает. А такой еврейский народ, который не выполняет возложенную на него миссию, Всевышнему не нужен…

Шошана Бродская
Почитать еще