22 июня – это день перевернувший историю планеты Земля и лично многих ныне живущих. 

В последней передаче «Лира» радиостанции РЭКА не задолго до ее трансформации в РЭКА КАН я услышал голос известного поэта Виктора Гина, который начал выступление словами одного из ранних своих стихов:

Я знаю – был я невиновен,
Что пацанёнком лет пяти
Сидел под вражеским конвоем
И не сумел себя найти:

Не сделал ничего такого,
Границы возраста поправ,
Чтоб у попутчика седого
Была рука, а не рукав.

После чего он заметил, «что не представлял себе в далеком 65-м, что здесь в Израиле встретит героя своего стихотворения Юлия Нисенбойма, бойца героической Панфиловской дивизии».
Они не просто встретились после репатриации в Израиль, но и крепко подружились. О чём свидетельствует посвящение поэта орденоносцу-панфиловцу в один из юбилейных дней.

Дорогой братишка Юлий,
В душу ты мою вошел.
Над тобой свистели пули,
Я ходил пешком под стол.

Два десятка между нами
Да каких еще годов!
Но и прозой и стихами
Я сказать тебе готов,

Что люблю любовью брата,ё
А, быть может, и сильней.
Для меня святая дата
Твой прекрасный юбилей!

Боевой путь Юлия Нисенбойма оказался коротким, но отмечен рядом боевых наград.
Когда незадолго до его демобилизации началась война, он, сдав экзамены экстерном, в звании младшего лейтенанта, получил назначение в 316-ю стрелковую дивизию, которая в ноябре 1941 года за мужество и героизм ходе боев под Москвой была награждена Орденом Красного Знамени и получила почётное звание гвардейская, а 23 ноября 1941 года стала именной – дивизии было присвоено имя командира И. В. Панфилова, погибшего в бою 18 ноября.

В первые месяцы войны отдельные части дивизии, занимая позиции, укреплявшие оборону Москвы, вынуждены были отступать. В один из таких дней младший лейтенант Нисенбойм получил приказ взять на себя командование одним из орудийных расчетов, потерявшим своего комвзвода, и не покидать поле боя без указаний командования. По существу, перед десятком бойцов ставилась задача: пока полк не займет новую позицию, при помощи одной (!) артиллерийской пушки остановить наступающую на пятки группу фашистских танков.

Решить такую задачу в сложившейся обстановке все равно, что закрыть грудью амбразуру дзота. Приказ есть приказ, и первым делом, двумя выстрелами бойцы по указанию младшего лейтенанта снесли мост, связывающий через овраг дорогу между вражеской стороной и местом расположения орудийного расчета. А затем началась тяжелая и героическая работа под градом вражеских пуль и снарядов. Несколько часов горстка бойцов под командованием двадцатилетнего юноши, насколько это возможно, непрерывно палила из пушки, не пропуская врага на свою сторону оврага.

Его артиллерийский расчет, удерживая позицию, прямой наводкой уничтожил четыре вражеских танка и вынудил фашистов прекратить наступление. За этот подвиг бойцы расчета были представлены к наградам. А младший лейтенант Юлий Нисенбойм был повышен в звании и удостоен ордена Боевого Красного Знамени, что выяснилось почти через год, когда награда нашла героя.

Во время атаки вражеской авиации на полковые позиции панфиловцев под Волоколамском одна из вражеских бомб разорвалась в непосредственной близости от того места, где находился Юлий. Оставшись в живых, он жестоко пострадал, получив множественные ранения. Больше всего оказались поврежденными левая рука и нижняя часть тела. Его состояние оценивалось как безнадежное. Но близость к московскому госпиталю Бурденко, куда он вовремя был доставлен, в сочетании с железным характером, спасли ему жизнь. К несчастью, левую руку спасти не удалось. Ее ампутировали до самого плеча.

Вот так скоротечно и трагически закончилась первая часть “путешествия” в большую жизнь для двадцатилетнего юноши. На поле боя вместе с вырванными кусками тела из его бедра и ягодиц остались юность, физическое совершенство и… уже не осуществимые мечты.

Везти его на санитарных поездах пришлось в подвешенном состоянии по той простой причине, что на его теле не было стороны, которой его можно было бы прислонить к кровати. За восемь месяцев переездов по госпиталям он прибыл в Новосибирск.
Потеряв руку, он не потерял достоинства и, с присущим ему оптимизмом, не только не давал волю грустным мыслям, но старался поддерживать находящихся рядом раненых, которые впадали в депрессивное состояние. Вместе с ним в госпитале проходил лечение скрипач Миша Саниц. У него безнадежно для выступлений была покалечена левая рука. И Миша пребывал в подавленном состоянии оттого, что не сможет больше виртуозно играть на скрипке. Как истинный одессит,

Юлик будучи по характеру немножечко авантюристом, предложил Михаилу выступить на концерте художественной самодеятельности, сыграв на скрипке вдвоем. Основная проблема здесь была в том, что и у Михаила, как и у Юлия, рабочей была именно правая рука. Проявив солдатскую находчивость, Юлий предложил новый способ игры на скрипке: Миша, зажав инструмент между ног, должен был правой рукой работать на грифе, а Юлий своей единственной правой “пилить” смычком.

И … получилось. Они приготовили и с блеском “напилили” в концерте три вещи, в том числе попурри на мотивы украинских песен, требующих непростой техники исполнения. Конечно же, это был успех. И, прежде всего, успех сильных мужчин, победивших обстоятельства. А главное – их выступление заронило в сердца покалеченных войной людей веру в силу духа, а вместе с ней и надежду на лучшее будущее. Орден Боевого Красного Знамени ему вручили госпитале. В начале войны награды столь высокого ранга были еще редкостью, а в стенах этого госпиталя такой чести еще не видывали. Это событие было отмечено митингом, на котором присутствовали не только раненные, весь мед. персонал госпиталя, но и представители городских властей и организаций.

Судьба же всей его семьи оказалась абсолютно трагичной, о чем остались лишь сухие и горькие сведения:
Мать Гитл и сестра Анна, 1925 года рождения – погибли в гетто (село Доманевка) вместе с дедушкой и бабушкой.
Брат Наум, 1923 года рождения – погиб при обороне Одессы.
Отец Зема Йолевич, – погиб при обороне Севастополя. Занесен в Книгу памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом, изданную в 1999г. в Москве. Его имя занесено также в Книгу памяти защитников Севастополя.

Всю свою жизнь после войны и до отъезда в Израиль Юлий посвятил как школьному, в качестве учителя географии, завуч, так и внешкольному образованию, будучи директором в летних пионерских лагерях.
За плодотворную деятельность на ниве просвещения он был награжден, знаками “Отличник просвещения Узбекской ССР” и “Отличник народного образования СССР”, а также медалью «Ветеран труда».

Увы, время не только неумолимо, но и безжалостно. Прожив в Израиле два десятка лет, на 91-м году жизни Юлию пришлось вступить в бой за свою жизнь после операции по замене сустава бедра. Он мужественно преодолевал боль в попытке обрести самостоятельность при ходьбе. Но по недосмотру медиков его настигла пневмония, которая вцепилась в него мертвой схваткой, и герой войны с нацизмом свой последний бой проиграл.
Юлий Земович Нисенбойм оставил после себя не только светлую память своим ученикам, друзьям и родственникам, главное – правнуки. Правнуки, родившиеся сабрами, и ставшие живым свидетельством того, что жизнь семьи, подлежавшей уничтожению врагами евреев, восстала из пепла войны, начавшейся 22 июня 1941г.