Автор: Шошана Бродская

Шестого марта в Израиле прошло мероприятие, почти незамеченное русскоязычной публикой. Организовала его газета “Гаарец”. Это была конференция по вопросам культуры, которая проходила под лозунгом “Культуре необходима независимость!”.
Наверное, не нужно объяснять читателям, что деятелей культуры в Израиле никто не вызывает в ШАБАК на проработку и не грозит в случае нелояльности государству лишить титулов, преподавательских мест и права издавать и выводить на рынок свои произведения. Любой человек, который считает, что ему есть что сказать обществу и миру, может это сделать и использовать для этого все доступные ему средства. О какой же тогда зависимости идет речь?

А дело в том, что в Израиле очень мало Толстых и Тургеневых, для которых культура и искусство – не средство заработка, а исключительно средство самовыражения и воспитания общества; и, наверное, еще меньше Гоголей и Достоевских, для которых творчество – средство заработка, но не предмет торговли. Культура и искусство в нашей стране спонсируются государством (как, впрочем, и во всех развитых странах в наше время), и, как любой спонсор, государство заинтересовано давать деньги не всем подряд, а только тем, кто использует эти деньги на цели, в которых государство (вроде бы) заинтересовано.

Бюджет Министерства культуры в нынешней каденции, благодаря усилиям нового министра Мири Регев, вырос почти в 2 раза и перевалил за миллиард шекелей – беспрецедентная сумма в истории Израиля. Добиваясь этих денег, М. Регев говорила примерно следующее: “В настоящее время культура и спорт – достояние элит, проживающих в центре страны. Я хочу сделать культуру и спорт доступными периферии, нееврейскому сектору, ультраортодоксам и другим категориям населения, которые испытывают дискриминацию в этой области”.
До самого недавнего времени “культурная сфера” в нашей стране находилась в глубоком и затяжном коллапсе. Из данных за 2012 г. (отчет Амира Меира для Форума культурных учреждений) следует, что практически все культурные учреждения Израиля не в состоянии покрыть свои расходы и все больше “залезают в минус”.

Почти 100 млн. шек. в год уходит у государства на поддержку театров, более 70 млн. – на поддержку кинематографа. Около 63 млн. идут на музыку и оперу, 29 млн. – на балет. 7,3 млн. в год стоит Академия языка иврит, 9,7 млн. получают писатели, 4,2 млн. – скульпторы (данные за 2012 г., не включают помощь муниципальных властей). Подчеркну, что речь не идет о гонорарах за конкретное произведение, которое оценили по достоинству зрители или слушатели. Речь идет о субсидиях и дотациях.

Для полноты картины стоит отметить, что Израиль тратит на культуру, в пропорции к общим тратам государства, значительно меньше, чем другие развитые страны. Но в этом вряд ли можно усмотреть чей-то злой умысел. Прежде чем сравнивать процент потраченных на культуру денег в Израиле и в странах Евросоюза, нужно сначала сравнить процент средств, которые вынужденно уходят в нашей стране на нужды обороны, с таковым в Германии, Франции и Дании, с которыми аналитики сравнивают наши “культурные” расходы. И станет очевидным, что призыв сравнять наши расходы на культуру с расходами этих стран, в проценте от ВВП – не менее чем циничен.

Давайте посмотрим, какая динамика наблюдалась на “культурном фронте” нашей страны за 10 лет (2000 – 2010, на основании отчета А. Меира):
– количество театров увеличилось почти в 2 раза (с 31 до 61), количество театральных постановок увеличилось более чем в 2 раза (на 111%), а количество посетителей театров, включая детей, выросло всего лишь на 35% (смею предположить, что львиная доля этого роста приходится на репатриантов из СНГ);
– молодые музыкальные таланты уезжают заграницу, стареет публика посетителей концертных залов, оркестры отказываются вводить в свой репертуар современную музыку;
– классическая музыка и балет не пользуются популярностью у широких слоев населения;
– музеи, пожалуй единственная культурная сфера, которая не может быть “брошена” на самоокупаемость, получают меньше всего помощи от государства – менее 12% от их расходов, в отличие от 23% – 34% -го участия в расходах других культурных заведений. В 2010 г. музеи получили частными пожертвованиями в 3 раза больше денег, чем помощь от государства;
– только в 2010 г. театры увеличили “минус” дополнительно на 5 млн. шекелей, а всего совокупный долг театров к этому году составлял 93 млн. шек., из которых примерно половина – на счету старейшего театра “Габима”.

Интересно, что 7 самых крупных израильских театров – “Габима”, “Камери”, “Бейт-Лесин”, “Хан”, “Гешер”, Хайфский и Беер-Шевский – получают львиную долю государственных дотаций, но при этом их кумулятивный дефицит составляет более 95% от дефицита бюджета всех израильских театров (из 93 млн. “минуса” 90 млн. приходятся на них; как мы помним, всего мы имеем более 60 театров).

По поводу театров не могу удержаться, чтобы не процитировать отрывок из эссе Аси Энтовой “Ворчание по поводу подарков” (сборник “Осознавая время”, 2014 г.): “Камерный театр хорошо соответствовал описанию незабвенного Жванецкого: ‘Хамство в Сибири у них хорошо получается, а вот благородство в Петербурге – не умеют еще пока’. Несколько спектаклей я терпеливо страдала, наблюдала вместо игры высоких страстей грубую пантомиму животных инстинктов. Наконец я решила сводить детей на классику, и это оказалось большой ошибкой. Когда под видом шекспировской ‘Комедии ошибок’ мне подсунули пьесу о ‘мирном процессе’, где один брат каким-то образом стал арабом, другой – евреем, их мама – христианской монашкой, а папа – буддистом и все, взявшись за руки, пели о том, как плохо – война, как хорошо – мир, мое терпение лопнуло”.

Конечно, не все спектакли настолько бездарны и политизированы, но, похоже, есть некая критическая масса таковых, что заставляет наиболее требовательную и качественную публику “голосовать шекелем” против такого искусства.

Итак, мы видим две проблемы современного израильского искусства:
1. Непропорциональное и нелогичное распределение имеющегося финансирования и хроническая нехватка оного.
2. Утечка талантов и низкое качество предлагаемой народу “культурной продукции”.
С учетом этих проблем, энергичная деятельность нового министра и вливание ею значительных средств в доверенную ей область должны были бы, по логике, вызвать если не бурное одобрение, то хотя бы молчаливую поддержку видных деятелей культуры. Ан нет, этого не произошло. Более того, любое появление министра на официальном мероприятии своего ведомства сопровождается скандалами, криком, оскорблениями. “Цвет израильской культуры” показывает себя во всей своей красе.

Чем же так насолила министр своим подопечным?
Ну, оставим в стороне сплетни о том, что весь грех Мири Регев – в том, что она ликудница из Кирьят-Гата, по определению “ничего не понимающая в высоком искусстве”. Которое, как известно – удел жителей Северного Тель-Авива.
Есть обвинения гораздо серьезнее. Например, продвигаемый ею “закон о лояльности”.

Этот закон, предложенный министром в январе сего года, предлагает отнимать государственное финансирование у тех деятелей искусства и коллективов, которые в своих выступлениях нарушают законы государства, как-то: оскорбляют государственную символику, называют День независимости днем траура, отрицают еврейский и демократический характер государства, призывают к расовой или этнической ненависти, пропагандируют террор и пр. Началось все, как мы помним, с прошлогодней истории в хайфском театре “Аль-мидан”, в котором “палестинские актеры” (как они сами себя называют) душещипательно изобразили сидящего в тюрьме арабского террориста с кровью на руках. После скандала театр лишили субсидий.

Это было чрезвычайное решение, которое было непросто пробить, и Мири Регев, заручившись поддержкой товарищей по партии, решила провести закон, который позволил бы принимать такие решения в рабочем порядке (видимо, “Аль-мидан” – далеко не единственный кандидат на его применение). На данный момент, кроме левых, принятию закона противится и министр финансов Кахлон, которого этот закон лишает некоторых полномочий. Юридический советник правительства закон одобрил.

Так вот, именно шпилькой в этот законопроект и явилась, на наш взгляд, организованная “Гаарец” конференция о независимости культуры. Фактически, лозунг конференции можно расширить так: “Культура имеет право на деньги спонсора даже в случае, когда плюет этому спонсору в лицо и призывает к его уничтожению”.

Суть обсуждавшейся темы наиболее четко выразил один из участников конференции – художник из Ум эль-Фахма Саид абу-Шакра: “Теперь, если я получаю деньги [от государства], меня сразу начнут подозревать – может, я ручное животное, фиговый листок? То есть, мне как арабу в государстве Израиль уже причинен вред… Я сейчас в таком положении, что если получу финансирование – не факт, что обрадуюсь, а если не получу – не факт, что огорчусь”. То есть, получение финансирования в арабском секторе тут же повлечет за собой теперь “обвинение в лояльности” государству, дающему деньги, что для художника весьма неприятно. Что ж, по крайней мере, честный человек, и его как представителя своего народа можно понять.

Как же разрешить противоречие между правом каждого деятеля искусства на свободу выражения и правом государства-спонсора на самозащиту?
На наш взгляд, очень просто и супер-демократично. Искусство должно быть свободным. Культуре необходима независимость! Руки прочь от культуры!

Вместе с кошельком.
Всех величайших деятелей культуры и искусства цивилизация породила в те времена, когда ни один правитель не стал бы спонсировать молодые таланты или создавать особые условия для творчества кого бы то ни было, кроме признанных великих мастеров (и то не всех). И уж в голову никому не могло прийти продолжать из года в год финансировать убыточные коллективы или творцов, изделия которых не пользуются спросом. Все большие таланты, люди призвания, пробивали себе дорогу сами, доказывая будущим поколениям свою ценность.

Были меценаты, поклонники того или иного творца или коллектива. Как правило, они приходили на конкретное явление искусства, а не наоборот. Служителей искусства было мало, их знали по именам, и они того заслуживали. Ими становились только те, кто видел в творчестве смысл своей жизни, а не одну из “непыльных” специальностей. Некоторые из них переоценивали свой талант и не добивались значительного успеха; но они не добились бы его, даже если бы их кто-то спонсировал. Ведь качество постановок израильских театров не увеличивается от того, что абонементы на них скупают профсоюзы и раздают работникам, которые большую часть билетов просто не используют.

В наше время, когда искусство поставлено на поток и финансируется по разнарядке, львиная доля производимой им продукции – серость и низкопробный ширпотреб. Такой “продукт” был и раньше, но раньше он не выпускался и не тиражировался за наш с вами счет, и не создавал впечатления, что “все искусство таково”. Продукт культуры проходил жесткий отбор, прежде чем попасть на глаза широкой публике. И то, что таки попадало, вызывало уважение, поднимало общий уровень культуры, развивало интеллект и представляло для общества огромную ценность.

Если мы хотим вернуть культуре ее былое величие, если мы хотим, чтобы количество желающих посетить театры росло с большей скоростью, чем количество самих театров, если мы хотим привести на концерты молодежь и сделать развивающее чтение реальной альтернативой телесериалам – нужно дать служителям искусства побороться за место под солнцем.
А деньги, сэкономленные на субсидировании не имеющей никакой ценности масс-культуры, государство может потратить на то, чтобы уменьшить в стране банальное бытовое бескультурье. Или просто снизить налоги, чтобы у людей была возможность хорошо оплачивать то, что им действительно интересно.